Лодочник.

Лодка давно требовала ремонта. Трещина толщиной в палец нагло пересекла посудину от кормы до носа, давая понять хозяину, что в ближайшее время на нее не придется рассчитывать. Родиону она досталась от прежнего владельца и  с тех пор, вот уже двадцать лет, служила верой и правдой. Лодка была для него не только средством передвижения по реке, но и давала возможность заработать деньги. Желающих переправится на тот берег всегда было достаточно, только греби, не ленись, натирай мозоли на ладонях. И так каждый день, без отдыха, с утра до позднего вечера.
Нынешнее утро выдалось ненастным. Тяжелые грозовые облака почти слились с горизонтом, по реке несло непривычную в этих местах высокую волну. Холодный ветер дул прямо в лицо Родиону и он, чтобы хоть как-то защититься, закутался в теплый шарф, пригнулся и шаркающей походкой вяло подошел к лодке. От бессилия толкнул ее ногой и злобно выругался. Расстроился он  не столько от  того,  что лодка пришла в негодность, а сколько от  невозможности ее заменить, другой посудины способной преодолеть реку в этих краях просто не существовало. По крайней мере, о такой не знал Родион. Он еще долго стоял, тупо смотрел на рассохшуюся лодку, пока не услышал позади себя неясный шум.
- Хозяин, на тот берег не перевезешь?- Возле Родиона стоял молодой человек и прикрываясь ладонью от ветра, улыбался.
Родион покачал головой. Ему не нравились вот такие молодые, дерзкие особи, считавшие, что только от  их желания вращается земля.
- Не хотите со мной разговаривать?- парень все улыбался и подошел чуть ближе. Он был гладко выбрит, хорошо одет, и даже сквозь сильный ветер доносился запах приличного одеколона. За годы работы с клиентами  Родион научился разбираться в дорогих вещах.
- Боюсь, на тот берег ты теперь не скоро сможешь попасть,- покачал головой Родион.- Лодка пришла в негодность, а другой нет.- Он сказал больше, чем хотел, так на всякий случай, если парень начнет приставать с дополнительными вопросами.
- А мне сказали,…- улыбка стала медленно сползать с лица парня.- И что же теперь делать?
- Можешь добраться вплавь,- радуясь своей находчивости, отрезал Родион и направился к хижине.
Уже у  самой двери его догнал парень.
- Мужик помоги! Может плот какой есть, а? Очень надо на тот берег. Подумай, я хорошо заплачу,- он стал рыться в карманах куртки, буквально выворачивая их наизнанку.
Из опыта Родион знал, что в карманах клиентов денег никогда  не было, впрочем, как их не было в сумках, портфелях, чемоданах и в другом багаже перевозимых через реку. Почему так, лодочник не знал, а  за долгие годы перестал и удивляться этому. Клиент мог только расплатится чем- нибудь ценным - по выбору перевозчика. Обычно это были вещи, которые, Родион  охотно брал, в городе он без труда мог продать на любом базаре.  У парня, кстати, было чем поживится. Вот только если бы лодка не подкачала…
- Плот говоришь,-  Родион удивленно, почесал затылок. Странно, что такая простая идея ему самому не пришла в голову.- Давай дождемся хорошей погоды, а потом что-нибудь придумаем,-  он демонстративно пристально посмотрел на кожаную куртку парня…
Хижина, как и лодка, достались от прежнего хозяина. Стены обиталища перекосились, крыша давно протекала,  печка и та топилась по черному. Родион не вправе был что- либо изменить, все его попытки починить  дом были обречены на провал. То гвоздь в доску не лез, то печная кладка неожиданно разваливалась. Лодочник давно оставил все попытки наладить свой быт. Привык. Привык к кровати, вытянутая сетка которой свисала до земляного пола, привык к отсутствию электричества, привык обходиться без газет и журналов, а о книгах и вовсе не мечтал. Привык обо всех новостях узнавать от клиентов, благо многие из них были не прочь поболтать.
Парня Родион пригласил в хижину, не хотел оставлять на холодном ветру. Что-то ему подсказывало, что  сегодня это  будет его единственный клиент. Одно радовало - оплата будет щедрая.
- Тебя как звать, то?- спросил лодочник.
- Дима,- пролепетал молодой человек, с удивлением рассматривая скудное убранство комнаты.
- Я вижу ты городской?- Родион жестом показал Дмитрию на кровать.
Тот осторожно сел. Сетка протяжно запищала.
- Да, я из Москвы,-  как показалось Родиону, последнее слово парень произнес с явной гордостью.- Учусь в университете на факультете журналистики.
- А на тот берег тебе зачем?
Дмитрий замялся, растерянно потер подбородок, всем видом показывая, что не готов к ответу. Откровенно говоря, лодочник никогда не слышал, чтобы клиент мог ответь на этот вопрос.
Родион подошел к столу и стал медленно разгребать мусор. Несколько дней он не мыл посуду, было лень таскать воду,- и теперь  комнату наполнял запах разлагающейся пищи.
- Пожевать не хочешь?- Лодочник протянул Дмитрию  зачерствелый кусочек хлеба. В этих местах большая ценность!
- Нет, спасибо, я не голоден.
- Как хочешь,- и Родион отправил в рот не только кусок хлеба, но  более или менее съедобные остатки пищи. Он не жевал. Просто проглотил,  с трудом проталкивая по пищеводу. Отрыжка воздухом принесла большое удовлетворение, даже настроение улучшилось.
- Ну, а как там Москва, стоит?- потирая руками, спросил Родион. Ему стал забавен молодой клиент.
- Строится столица,- радостно ответил Дмитрий.
- Может ты вздремнуть хочешь?- неожиданно предложил лодочник.- Так не стесняйся, ложись. Правда, простынки и наволочки у меня нет, но разве это имеет значение. Все равно ждать нужно, пока ветер пройдет. Видать до утра дуть будет.
Вначале парень отказывался, говорил, что не устал, но потом согласился. Только на полчасика, лег на бок и тихо засопел. Родион  с интересом рассматривать его куртку…

Скажу вам откровенно, ночью на дежурстве не отдохнешь. Кого-нибудь да привезет скорая помощь в приемное отделение. То бомжа, то пацана, « случайно» напоровшегося на острый металлический штырь, то бабушку, которую «обколотый» внук огрел утюгом, отбирая последнюю пенсию. Так и работаем. Хорошо хирургам: прооперировали, можно и расслабится, водку пить и с  медсестрами заигрывать. А нам, труженикам невидимого фронта - анестезиологам, выхаживай послеоперационных больных, наблюдай за их состоянием. Эх, лучше бы я в стоматологи пошел! Там почет и самое главное, деньги,- шуршащая свобода, отягощающая карман. Нас правда тоже бог не обижает, но все равно не то, крохи перепадают- хирургам львиная доля достается.
Меня разбудили за час до рассвета, в окнах стало сереть. Я только угрелся и, кажется, провалился в неглубокий сон, как легкая рука постовой медсестры, толкнула меня в ногу.
- Доктор,- шепотом произнесла она,-  послеоперационному  больному плохо. Давление резко снизилось.
- Это, которому?- Я еще с трудом соображал. Ночью мы  оперировали троих.
- С аппендицитом, Дима, в реанимационном зале, слева.
- А, трехдневный, гнойный с перитонитом…- Я быстро вскочил, на ходу застегивая халат.
- Признаков кровотечения нет?
- С дренажей ни чего не выделяется,-  ответила медсестра.
В реанимационном зале горел тусклый свет, как на зло, в прошлое дежурство перегорели две лампы. При таком освещении внешний вид больного  мне очень не понравился. Бледный, с резко заостренными чертами лица.
-Какое артериальное давление?
-Две минуты назад было 70\40, пульс 120.
- Готовь 12 миллиграмм дексаметазона, - распорядился я. Странно, оперировали мы его вечером почти девять часов назад, операция прошла нормально, осложнения  анестезии не было, я сам давал наркоз. До последнего времени его состояние не внушало мне опасения. Парень молодой, кажется, студент, спортсмен, , наркотиками и прочей дурью не увлекается. Все должно быть хорошо, ан нет. Решил добавить мне несколько седых волос.
Я настроил кардиограф и подключился к больному. Состояние его ухудшалось. В контакт со мной он не вступал,  на боль перестал реагировать. Медсестра растерянно застыла со шприцом в руках.
Откровенно говоря, я не совсем понимал, что происходит. Причин для резкого снижения артериального давления я не видел, крепкий же парень, организм не изношен, компенсаторные способности  должны быть на высоте. Видимо, моя растерянность передалась и медсестре.
- Может, завотделения вызовем?- чуть слышно прошептала она.- Или уже поздно?
Я кивнул на экран кардиомонитора. – Остановка сердца, приступаем к непрямому массажу сердца.
И началось! В этот момент для тебя уже не существует времени, усталости, будто  погружаешься в некий особый мир, где только ты и больной. Работаю как заведенный механизм : на раз, два, три - давлю  на грудную клетку, четыре, пять - дышу пациенту в рот. Медсестра тем временем вводит адреналин.
Но все попытки тщетны. Тело синеет, зрачок увеличивается.  Значит, все мои мероприятия  бесполезны. В такие минуты, когда  умирает больной, мне  приходит на ум, что от нас, врачей, ни чего не зависит. Словно там наверху, управляет людьми  кукловод, дергает за ниточки судеб - тебе жить, тебе умирать, а ты еще подожди, пусть медики потешат свое самолюбие.
Но самое страшное еще впереди, нужно сказать родителям, что их сын умер. Это только в кинофильмах усталый доктор выходит из операционной, вытирает пот и скорбно произносит, мы сделали, что могли, к сожалению, спасти жизнь не удалось. Зрителя пробивает слеза. Романтика! А в жизни без театральных поз и жеманства, ты смотришь в  ждущие чуда глаза родителей и произносишь короткую фразу - он умер. Как правило, родственники не сразу понимают смысл тобой произнесенного, переспрашивают, а потом…

Дмитрия разбудил  стук в дверь. Он вскочил, с удивлением отмечая, что старик не спеша, продолжает трапезничать, как ни в  чем не бывало.
- Может, откроем?- спросил Дмитрий.
- Зачем?- невозмутимо ответил лодочник.- Все равно лодка в не рабочем состоянии, на тот берег ни кого не переправлю.
- А откуда вы знаете. Возможно, по другому поводу стучат,- не унимался молодой человек. – Я открою,  вдруг помощь нужна!
- Гляди, сам все будешь объяснять.
Только сейчас Дмитрий заметил, что проснулся  без курточки. Его кожанка перекочевала на спинку стула старика. Странно, но его это не удивило. Просто было холодно.
Отодвинув щеколду, он настежь отворил дверь. На пороге стояла бабушка, худенькая, сморщенная, в руках теребила узелок. Вид жалкий, как такую не пустить в дом.
- Входите бабуля, согреетесь,- предложил Дмитрий.
Шаркая ногами, женщина несмело вошла и замерла в середине комнаты. Веки ее были закрыты, казалось она спала.
Родион мельком взглянул на нее и обреченно выдохнул, укоризненно качая головой. Из- под вороха грязных тряпок извлек перекошенную табуретку и подвинул старушке.
- Присядь, долго ждать придется.
Услышав голос Родиона, женщина встрепенулась и стала вертеть головой.
-Логан, ты?-  в ее голосе прозвучал неподдельный интерес.
У Родиона от удивления  вытянулось лицо. Логан был предыдущим владельцем лодки, он сам его видел только  мельком, и то сзади, а откуда бабка могла его созерцать. Тем более слышать голос. Неужели ….
- Бабуля, ты не впервой, что - ли?- лодочник вплотную подошел к ней.- А?
- Нет, ты не Логан, у того голос красивее был,- женщина  нащупала табурет и села. Узелок опустила на пыльный пол.
- Теперь я вместо него,- выпятил грудь лодочник.-  Ты, старая, так и не ответила - Была уже здесь?
- Была. Лет тридцать назад. Только тогда Логан не переправил меня на тот берег.
- Это почему же? Заплатить нечем было?
Бабка скривила беззубый рот.
- Нет, милок, просто позвали меня  с этой стороны, я и вернулась. Логан тогда сильно сокрушался, говорил  нищим мы его сделаем. Уж больно он серчал.
- И такое бывает?- Родион удивленно потер небритый подбородок.- Отзывают обратно? Первый раз слышу.
Дмитрий поймал себя на том, что совершенно ни чего не понимает. О чем они говорят? Какой голос? Почему отзывают и куда? Он явственно помнил, как вернулся из университета домой, поел и улегся на диван. Потом стал крутить живот, выпил несколько таблеток но-шпы и уснул. С утра живот вновь стал болеть, появилась рвота и температура. К вечеру, по настоянию мамы вызвали скорую и его перепуганного доставили в хирургическое отделение местной больницы. Сказали нужно оперировать. Больше Дмитрий ни чего не помнил. Самое удивительное, что свое появление здесь, в этой странный местности, и общение с еще более странными людьми в образе лодочника и старушки не вызывали у него беспокойства. Воспринималось все  естественно, даже закономерно.
- Бывает, отзывают,- ответила старушка,- Если за твою жизнь борются, спасают. Но на этот раз уже все, пора мне, как говорится, на тот берег. Пожила свое.
Родион усмехнулся. – Ты старая мне молодого человека только не пугай, а то раньше срока его в могилу загонеш. Пока еще здесь сидеть будем.
- Сиди не сиди, а переправляться нужно,- с долей обреченности произнесла  старушка. – А хотелось бы пожить.
- Это вы о чем?- подал голос Дмитрий.
- Он что ни чего не знает?- спросила  женщина у лодочника. – Ты ему не объяснил?
- Я никогда ни кому не объясняю. Не имею такой привычки. Зачем?- Обиделся Родион.- Работаю себе, коплю деньги.  В дела ваши не суюсь.
За дверью послышался скрежет. Видимо тянули по земле что-то тяжелое. Дмитрий вопросительно посмотрел на Родиона. Тот кивнул.
Парень, сутулясь, выскочил из дома и сразу  налетел на огромную лодку неизвестно кем оставленную у самого входа. От нее еще пахло свежей краской и смолой.
- Ух ты! – невольно вырвалось у Дмитрия.- Красотища.
- Эх, знал бы ты для чего это,- лодочник показался в проеме двери.- Не радовался бы.
Родион деловито подошел к лодке, попробовал уключины, не разболтанные ли, провел рукой по днищу и остался доволен. Добрый мастер делал, на совесть. Еще лет надцать послужит.
- Ну, что, поможешь к берегу дотянуть?
- Конечно,- парень закатал рукава, глаза его радостно заблестели.
Рядом засеменила старушка.

На девятый день после смерти Димы его маме снился сон, словно плывет ее сын на лодке по тихой воде. Лодочник не спеша гребет веслами, тихо напевая песенку, а Дима  рукой скользит по глади реки. Взгляд его спокойный, умиротворенный. Машет он ей рукой и говорит: До скорой встречи, мама…     
   
Счастливый от удачной сделки Родион возвращался к себе в хибару. Продав на базаре  кожаную куртку клиента, он мысленно представлял   какую кухонную утварь сможет  себе купить. Пора свое жилище приводить в порядок, перед клиентами не удобно, надоело позориться. Оставив шумный базар за спиной, он вышел на узкую улочку, ведущую к набережной, где  случайно столкнулся с женщиной, мрачно бредущей вдоль стены. На голове у нее повязан черный платок, в руках два цветка. Весь вид  ее полный скорби и страдания.
- Извините,- пробубнил лодочник и отошел в сторону. В облике женщины было что-то знакомое, кого-то она напоминала. Она прошла мимо, даже не обратив внимания, что ее толкнули плечом. Лодочник еще долго смотрел ей вслед, потом махнул рукой и,  бурча себе под нос, пошел прочь.