О моих родителях: Папа начинал свою трудовую каръеру в колхозе "Заветы Ленина" Джанкойского района конюхом. Это было наверное, уже после колонии для малолетних, где мой папа отсиживал, как он говорил, за отобранный кусок хлеба у сынка какого-то начальника... Мама ненавидела свою старшую сестру Раю (и побаивалась её, называя иногда ведьмой) за то, что та активно вмешивалась в её жизнь, то спровоцировав развод с её первым мужем, то "подсунув" ей конюха и настояв на браке с ним. (Почему она это сделала? Загадка. Так у Лукьяненко в "Ночном дозоре" колдунья, по указке (тёмных), вмешивается в личную жизнь главного героя, предопределяя судьбу его сына) Сестра Рая часто вмешивалась в жизнь нашей семьи, что маму сильно раздражало. Особенно мама стр(ад)ала от того, что я и мой брат "проп(ад)али" у родственников. Ну и правда, что нам молодым было делать в крохотной комнатушке, где мы жили. Каких трудов стоило маме добиться новой квартиры, пусть даже и неказистой, но отдельной! Но по правде говоря, именно этой тётке я "обязан" своим рождением. До сих пор не испытываю от этого никакой р(ад)ости. Мои родители мне в детстве повязывали бантик на голову. Да и имя мне дали в честь маминой мамы, Гинды (Гени). Вот и вырос из меня идейный гейний... Получил в январе 2005 бандероль из Израйля от родственников. Я у них оставлял свои документы, семейные фотографии перед тем, как уехать в Бельгию. Так вот; обнаружил там на дискетах две свои утерянные статьи "Свидетели и судьи" и "Неотправленное письмо отцу" Там же я нашёл письмо отца, в коем он отвечал мне на мой вопрос о его национальности. Я его когда-то читал, но забыл. Отец писал мне, что до войны ему комбайном раздавило ноги, потом он с родителями был эвакуирован в Баку, где его родители умерли с голоду. Папа вернулся в Крым после его освобождения, в "свой колхоз" "Завет/ы Ленина", где он встретил "так называемую сестру Еву" (в девичестве- Дивинскую; по мужу- Буртову) "У меня не было никаких документов, и она меня просила, чтобы я ей помог, т.к. у неё было двое детей, а муж- на фронте. Когда председатели колхоза и сельсовета спросили её, кто я такой и чем (и.т.) я ей довожусь, она сказала, что я, якобы, её брат родной. И ей стали помогать с продуктами, дабы прокормить детей"... и "брата" Позже отец делал попытки вернуть свою русскую национальность и свою фамилию Девинов, но "сестра" отговорила. Так, отец остался жить под фамилией Дивинский. Когда же в "Завет/ы Ленина" вернулся Евин муж (став по-моему председателем), то он "сумел доказать, что я- русский, и выгнал меня из колхоза якобы за то, что я позорю его и его семью" И мой отец ушёл в Джанкой, где ему дали паспорт, что он- русский, оставив фамилию Дивинский. Для моего отца жизнь была кошмаром. Ни мама, ни я, ни мой брат, его пасынок, ни наши родственники его не любили и даже презирали. Мать постоянно "пилила" отца по делу и без, называла его "хозерюк иванович", "какер", "кугут"*, "летун"**, "бабник"*** и пр. (*Видимо происходит от зап.украин. "когут" и несёт нарицательный смысл, типа "колхозник"  **Папа "летал" по предприятиям, не задерживаясь там. Где-то даже работал по второму заходу. И я, как и он- "летун", только уже по странам и континентам. ***Отец любил разговаривать с женщинами, а те по-видимому, выспрашивали у него о делах семейных, что маму (бес)ило. Вряд-ли она вкладывала в слово бабник настоящий смысл) Когда и где произошёл раскол между ними? Я, будучи подростком, часто вставал на сторону матери и даже порой, повзрослев, ругал папу матом. Мать порой меня одёргивала; это же твой отец. Я им даже советовал развестись.  Маме же видимость благополучия была куда важнее спокойствия в семье. Это был порочный круг, чем меньше папу уважали, чем больше ругали, тем больше он тормозился, становясь похуистом. Его прессовали и на работе, обзывали жидом (впрочем, как и меня, слесаря одной из смен на резерве в Джанкойском локомотивном депо) и отец долго не задерживался на одном месте. Правда по молодости; это даже мама признавала; папа работал хорошо и "заслужил" комнатку в коммуналке. Не знаю, как он изо дня в день умудрялся выдерживать этот психологический прессинг. Отец часто уходил из дома и гулял по городу или "спасался" от наших попрёков в... туалете. Он как-то жаловался на маму её сестре Рае. Даже делал вид, что пьёт керосин с целью отравиться (со слов мамы) Это была не жизнь, а каторга с ежедневным психическим давлением. "Мой бедный отец, самое мягкое существо, которое я когда-либо знал, такой нежный, такой добрый и такой беспомощный… Ему никогда не везло" Карлос Кастанеда "Активная сторона бесконечности"