На город опускалась тьма. Именно тьма, а не темнота. Она заполняла каждую щелку, окутывала редких прохожих вязкой патокой густого зимнего воздуха, скрывала очертания одинаковых домов. Единственное, что можно было разглядеть в этой тьме, был медленно кружащийся над городом снег. Подсвеченные желтыми фонарями узорчатые льдинки излучали действительно нереальный свет, медленно, как в воде, падали на уснувший город, заставляя девушку вглядываться в бесконечную пустоту грязно-ватного неба.
Хрупкая фигурка на одинокой скамейке поежилась от холода. Девушка была тепло укутана и совсем не ощущала мерзкого -5°С, ее буквально трясло от внутреннего холода, острыми ледяными иголочками окружившего ее горячее, несчастное сердце. В голову лезли ненужные мысли, вертелась заклинанием фраза из песни: «Все впереди!», глаза автоматически мерили высоту ближайшей девятиэтажки. Снег кружился, садился пушистыми хлопьями на длинные ресницы, вздрагивал, забирал остатки тепла и медленно смешивался с солеными каплями, стекающими по щекам. Маленькая фигурка была едва различима во тьме, тусклый свет безразличных окон изредка выхватывал из густоты мрака густую копну золотых волос. Устало звякнул мобильник, желтый глаз фонаря выхватил из тьмы последнего запоздавшего прохожего.
За что? Зачем? В чем ее вина? Почему он ушел? Зачем оставил ей только этот снег? Тьма медленно и очень осторожно подползла к белым сапожкам девушки и тут же отпрянула назад. Слишком горячей и нежной все еще оставалась девушка. Несчастная девушка. Влюбленная девушка. Счастливая девушка.
Зима и вечер – время тьмы. И она смело вступала в свои владения, скрывая все на своем пути: любовь и ненависть, горе и счастье, смех и слезы. Для тьмы безразлично все, она переливается алмазными оттенками черного. Всеми оттенками черного. Только снег тихо ложился на уснувшую землю, озаряя ее мягким светом холода.
Девушка до боли сжала тонкие руки. На ладонях остались красноватые следы от длинных ногтей. Она долго рассматривала свои ладошки, позволяя снегу ласкать их мягким холодом. Снежинки падали на тонкие пальцы, тут же превращаясь в холодные капельки воды. Девушка вздохнула, снова сжала руки, встала и ушла во тьму ничем не примечательного подъезда.
Последний лучик света скрылся в черноте зимнего вечера. Тьма осталась непобежденной.
А снег все падал, скрывая забытые следы белых сапожек.